Рим, via Gregoriana, 12
10 декабря 1935 г.
Дорогой Димитрий Сергеевич,
Позвольте и мне, Вашему старинному, неизменному, исстари благодарному почитателю, в новом, многоголосом, многоязычном хоре Вас чествующих, принести Вам свой скромный привет, корифей нашего литературного поколения и славный выразитель его верховных заветов, поэт-будитель предчувственной памяти, ясновидящий художник-всечеловек, неустанный свидетель духовной Истины.
Изначала Вы согласились на отшельничество духовное, на львиное одиночество вопиющего в пустыне. А между тем толпа поодаль растет и ловит Ваши странные слова, хотя и медлит, робкая, приблизиться; а Вы сам, быть может, и не слышите восклицаний и вздохов ее, пусть еще недоумелого и нерешительного, но уже умиленного, уже пронзенного сочувствия …
Предоставьте Времени делать свое дело; Вы же можете с чувством удовлетворения и благодарности «вся исполняющему Жизни Подателю» оглянуться на доселе пройденный путь неослабного подвига и изобильных свершений.
В духе и уповании всем сердцем с Вами,
Ваш Вячеслав Иванов.20
***
За девятнадцать лет, которые отделяют конец 1924 г. от начала 1944 г., Вячеслав Иванов написал только 12 новых стихотворений. К этому можно прибавить несколько переделанных им за эти годы старых стихотворений и перевод двух сонетов Микеланджело.21 Не в счет здесь поэма («мелопея») Иванова «Человек», вышедшая авторским изданием в Париже за несколько дней до начала войны. Эта поэма была целиком написана в России в 1915—1919 гг.; для парижского издания Иванов сделал незначительное количество мелких стилистических исправлений и прибавил примечания.22
Вряд ли целесообразно искать причину такой поэтической засухи. Отметим все же, что с 1928 г. творческие силы Иванова были отчасти поглощены работой над «Повестью о Светомире царевиче».
На встрече Нового 1944 года, по записи О. А. Шор, Иванов говорил собравшимся друзьям следующее: «Стихов давно не сочиняю. Пишу роман. Последние стихи относятся к 1937 году…» Разговор /160/