В раннем, «эстетическом» русском символизме 1890-х гг., как и в «мифопоэтическом» или «религиозно-философском» символизме «второго поколения», номинация была главной функцией художника как творца или демиурга нового мира. Вяч. Иванов писал в стихотворении «Творчество» (кн. «Кормчие звезды» 1902 г.):
И ликам реющим их имя нареки
Творца безвольным произволом,
И сокровенное Явленьем облеки,
И Несказанное Глаголом.(1, с. 536)
В статусе уже не поэта, а теоретика символистской эстетики Вяч. Иванов в 1908 г. писал о том, как символическая значимость имени героини пушкинской поэмы «Цыганы» соответствовала внутреннему смыслу поэмы (4, с. 299-302)16.
Номинация — правда, всегда в других эстетических, философских и т.д. контекстах — стоит также в центре поэтики Хлебникова17; имя писателя у него могло представать как «символ его мира, понимаемого как миф»18.
В высшей степени вероятно, таким образом, что приобретение собственных имен на «башне» 1909 г. имело в поэтическом сознании Хлебникова исключительно большое значение.
Случайно ли то обстоятельство, что именно на «башне» впервые прозвучали хлебниковские имена? Был ли изобретателем этих имен сам Хлебников или кто-то из поэтов-законодателей «башни»? Каков символический смысл этих имен и как они соотносятся с хлебниковской поэтической картиной мира? — Эти вопросы мы рассмотрим в следующей главке.
2
Два звука в имя сочетать умей.
Вяч. Иванов. «Золотые завесы»
Насколько поэтическое слово как орудие познания и творчества было в центре интересов и занятий на «башне», несмотря на множество последних публикаций, в должной мере еще не выяснено до конца. На «башне» — этой в своем роде уникальной «духовной лаборатории» серебряного века — могли совмещаться и сталкиваться самые различные подходы к слову: философские, мифологические, герменевтические, филологические. Неслучайно председатель многих «сред» философ Н. Бердяев утверждал, что художественное творчество имеет онтологическую, а не психологическую природу. Поиски смысла могли двигаться от метафоры к символу и затем к мифу и от поэтической формы к создавшему ее исконному религиозному культу и ритуалу. Одной из главных задач, объединявшей собиравшихся на «башне», был поиск неизвестного, образцом башенных собеседований служил платоновский симпосион, где слово — logos sympoticos — есть попытка освободиться от закрытого, завершенного текста, вернуть слову его творящую космогоническую функцию.
Одним из проявлений напряженного интереса к слову как орудию познания и творчества была игра, которая для поэтов «башни» была не только поэтической шуткой или фокусом. В августе 1909 г., когда Хлебников начинал регулярно ходить на «башню», Ю. Верховский послал Вяч. Иванову сонет с опущенными последними словами строк, требуя ответа «на те же рифмы». В дневнике от 12 августа Вяч. Иванов записал: «От Юрия Верховского сонет без рифм, которые я прочел без труда, а Кузмин долго с трудом склеивал» (2, с. 788). Иванов и Кузмин справились
/145/