V Его положили у входа,
Все в корпусе было полно.
Разило парами иода,
И с улицы дуло в окно.VI Окно обнимало квадратом
Часть сада и неба клочок.
К палатам, полам и халатам
Присматривался новичок.VII Как вдруг из вопросов сиделки,
Покачивавшей головой,
Он понял, что из переделки
Едва ли он выйдет живой.VIII Тогда он взглянул благодарно
В окно, за которым стена
Была точно искрой пожарной
Из города озарена.IX Там в зареве рдела застава
И, в отсвете города, клен
Отвешивал веткой кудрявой
Больному прощальный поклон.
В первой строке V строфы наконец-то упомянут лирический герой стихотворения, но не как субъект, а как объект действия: «Его положили у входа»… Только в самом конце VI строфы он упоминается как субъект, как подлежащее последнего предложения: «К палатам, полам и халатам присматривался новичок». И даже здесь он назван словом, применимым к нему лишь по обстоятельствам: «новичок», разговорное выражение, чаще всего встречающееся в школьном жаргоне. Кстати, в предыдущем тексте были и другие разговорные и даже просторечные словечки — «марать» в IV строфе, «разить» в V строфе.
В стихотворении с нечетным числом строф серединная часто бывает повышенно важной, даже переломной. Так и в этом стихотворении. VII строфа — это кульминация сюжета: пациент осознает, что умирает: «Он понял, что из переделки едва ли он выйдет живой». Русское слово «переделка» — опять-таки просторечное и чаще всего встречается в фразеологизме «попасть в переделку».
Во второй половине стихотворения умирающий становится, наконец, центром событий, описанных перед этим. За словами «он понял…» в VII строфе следуют «он взглянул…» в VIII строфе и «он думал…» в X строфе.
Отклик умирающего на эту трагическую новость — неожиданный: взгляд его полон благодарности. И вряд ли случайно, что почти все ударные гласные в двух следующих строфах — компактные (22 из 24): 11 «а», 8 открытых «о» и 3 открытых «е». Компактность как признак тональности /219/