пишет длинное и существенное письмо 18 . В конце марта Пастернак из Берлина возвращается в Москву, а 17 декабря на юбилейном вечере в Большом театре читает известное стихотворение, Брюсову посвященное 19 , и произносит краткую вступительную реплику, фрагмент которой мы уже приводили, на что получает брюсовское подражание 20 .
Но что следует из той логики развития событий, которую мы в общих чертах проследили? Она сводится к противоположной направленности эволюции: Брюсов постепенно признает младшего поэта, отдавая ему если не первенство, то позицию равного в воспроизведении современности; Пастернак же, наоборот, осознавая себя первоначально как ученика, постепенно понимает свою по меньшей мере равновеликость мэтру. И здесь логично предположить, что как раз в берлинский период у него появляется желание (скорее всего, неосознанное) испытать свои силы в борьбе со старшим и значительно более опытным художником. Ведь все замеченные нами параллели вставлены в стихотворении Пастернака совсем в иной контекст, чем тот, в котором они находились у Брюсова.
Возвышенная и несколько отвлеченная лексика Брюсова, попадая к Пастернаку, меняется от окружения ее разговорными и просторечными словами и конструкциями: «И, как ты на него не цыцкай, // Он пальцем вам – и ни гуту», «сковороды», «кочерга», «ремонт», «выхода» (вместо литературного «выходы»), особенно явственно замещаясь в начале стихотворения, как и «брюсовская» лексика. Пастернак словно нарочно сталкивает различные стилевые пласты, тем самым преобразуя возвышенное и абстрактное в земное и обыденное.
Обратим внимание, что совершенно сходные явления он отмечает в своих позднейших пометах на томе стихотворений Брюсова, настойчиво выделяя то, что представляется ему будущими интонациями, символами, ритмическими ходами Блока и других поэтов (Мандельштам, литературная линия Брюсов – Гумилев – Асеев – Тихонов) 21 . Ни одно из «урбанистических» стихотворений Брюсова на этот раз не привлекло внимания Пастернака, однако, чтобы увидеть теснейшую связь между городской повседневностью Брюсова, Блока и Пастернака, нужно вспомнить приведенное нами ранее мнение последнего – «Брюсову пришлось открыть для Блока урбанизм».
На этом, вероятно, можно было бы и закончить разговор о стихотворении, посчитав нашу версию доказанной, если бы не одно обстоятельство, к теме прямо не относящееся, однако для толкования стихотворения существенное.
/129/