таинственные обряды и последние очистительные принести жертвы, да умилостивлю темного Загрея» (94). Подруги Лаодамии сомневаются, что ее планы исполнятся, однако, как только наступает ночь, она с помощью восковой статуи мужа, с участием служанки Ниссы, подруг и Ночных колдуний (дополнительные персонажи) начинает ритуал. Все вместе они просят Диониса, чтобы он, «победивший смерть и ад» (104) и «источник жизни» (107), разрушил цепи смерти и возвратил Лаодамии Протесилая.
Сологуб изображает ритуал Диониса в манере, отличной от Анненского. У Анненского этот ритуал короткий, немногим больше страницы текста, включает в себя только действия Лаодамии и главным образом протекает за кулисами. У Сологуба эта часть значительно длиннее; она занимает центральное место в драме, почти все третье действие и начало четвертого. И сам ритуал у Сологуба намного сложнее. В нем участвуют несколько групп женщин, помогающих Лаодамии; в него включены традиционные атрибуты ритуала Диониса, которых нет у Анненского, в том числе музыкальные инструменты, смех, экстаз и хоровод. Очевидно, Сологуб опирался на исследование дионисийских культов Вяч. Иванова «Эллинская религия страдающего бога» (Новый путь. 1904. N 1 – 3, 5, 8 – 9) и «Религия Диониса» (Вопросы жизни. 1905. N 5 – 6).
Сологуб меняет место ритуала в пределах драмы. У Анненского ритуал совершается после того, как тень Протесилая возвращается в подземный мир; для его Лаодамии обращение к Дионису является отчаянной и, в конечном счете, неудачной попыткой возвратить мужа во второй раз. У Сологуба ритуал совершается на более раннем этапе сюжетного действия. Лаодамия обращается к Дионису, как только слышит о смерти Протесилая. Ее мольбы о свидании с Протесилаем (сцена в начале четвертого действия) достигают подземного мира, и Персефона убеждает мужа отпустить погибшего воина на три часа. Гермес немедленно уводит Протесилая наверх. То, что он появляется во время ритуала Диониса – бога, который победил смерть, подчеркивает значение внесенного Сологубом изменения. Ритуальное обращение к возродившемуся Дионису и сделало возможным возвращение Протесилая. Актуализация ритуала свидетельствует о важности для символистов (прежде всего для Сологуба и Вячеслава Иванова) культа Диониса.18 Древний ритуал в сочетании с современным театром оказался той силой, которая трансформирует жизнь и преодолевает смерть.
Венцлова полагает, что «Анненский был далек от мистического, ницшеанского концепта драмы Диониса, которую развивал Вячеслав Иванов и которая была характерна для Сологуба».19 Анненский был одним из первых в России, кто написал о Дионисе. Его перевод пьесы Еврипида «Вакханки» (1894) предваряется двумя статьями, одна из них о Еврипиде («Поэт и мыслитель»), а вторая посвящена Дионису («Дионис в легенде и культе»). В своих драмах Анпенский всегда придерживается научного тона, поэтому Венцлова утверждает, что Анненский «видел трагедию прежде всего с эстетической, аристотелевской точки зрения».20
Культ Диониса также занимает важное место в художественном мире Сологуба. Его цикл «Гимны страдающего Диониса» – первый шаг в /52/