Я очень спокойная. Только не надо
Со мною о нем говорить.
Ты милый и верный, мы будем друзьями —
Гулять, целоваться, стареть.
И легкие месяцы будут над нами,
Как снежные звезды, лететь.И все кругом — прозрачно, ясно, легко.
Высоко небо взлетело,
Легки очертанья вещей.
Эта легкость — как лейтмотив: «оснеженные ветки легки», «и легкости своей дивится тело». И как-то по-пушкински радуется теперь Ахматова зимнему блеску:
Морозное солнце. С парада
Идут и идут войска.
Я полдню январскому рада,
И тревога моя легка.
Ахматова глядит на мир взволнованным взглядом художника и точно не узнает знакомых предметов.
И дома своего не узнаешь,
А песню ту, что прежде надоела,
Теперь опять с волнением поешь.
И весь мир точно обновился. Просияли его чистые линии — открылась свежесть и богатство его красок.
И вместе с тем окрепла художественная сила поэта. Все отчеканено, замкнуто в звуки. Вот осенняя мелодия прощания, построенная на повторности л:
Чтобы песнь прощальной боли
Дольше в памяти жила,
Осень смуглая в подоле
Красных листьев принесла
И посыпала ступени,
Где прощались мы с тобой,
И откуда в царство тени
Ты ушел, утешный мой.
Поразительна смысловая насыщенность, полновесность ахматовского стиха:
Стал у церкви темной и высокой
На гранит блестящих ступеней
И молил о наступленьи срока
Встречи с первой радостью своей.
/167/